За свою жизнь Лида Несмачная успела исследовать высокое театральное искусство, поработать над эстрадными шоу и построить карьеру как режиссёр-постановщик на телевидении. В интервью фотографу Вере Бланш режиссёр Лида Несмачная рассказала, в чём уникальность театрального языка, почему важны законы монтажа и отвечает на блиц-вопросы.
Вера: Твоя история.
Лида: Я родилась в декабре, в городе-герое Севастополь, в Крыму. Повзрослела я очень быстро, так как мой папа ушёл из жизни, когда мне было 10 лет, и мне пришлось мыть полы, чтобы помочь маме как-то выжить. Нас называли «маленькими прачками» и это было имя нарицательное, было очень грустно от этого. Но при этом моё детство и подростковый период были достаточно насыщены творчеством, это заполняло наши будни теми красками, без которых не бывает счастливого детства при вот таких сложившихся обстоятельствах.
Вера: Что именно это было?
Лида: В наше время были Дворцы пионеров — детские учреждения дополнительного образования в СССР. Детей там всячески приобщали к культуре и развитию. Так вот в том, который посещала я, находился цех театрального костюма, который мне периодически хотелось ограбить, знаешь, всё это закулисье — аксессуары, рюши, зонтики, веера и так далее.
Вера: Ну, не у всех ведь такое желание возникает в столь юнном возрасте — ограбить костюмерку, была какая-то причина этому?
Лида: Конечно же, была! С самого детского возраста мы устраивали концерты во дворе для детей и взрослых практически каждый вечер, я была главным зачинщиком и организатором этого всего веселья. Также с моей сестрёнкой мы играли спектакли для своих родителей дома в кухне на табуретке.
Вера: У тебя, прям, как у Станиславского! Он так же с ранних лет устраивал театральные постановки со своими сверстниками для близких.
Лида: «По Станиславскому» я поступила в училище культуры, и меня ну никак не хотели брать на «актёрское». Так вот — заболела как-то моя подруга и попросила очень заменить её в исполнении роли во время репетиции.
Вера: Прямо-таки — классика!
Лида: Совершенно верно! Я помню, что отправилась в библиотеку за книгой никого иного, как Станиславского Константина Сергеевича, и прочла всё о его секрете воздействия «если бы». И секрет этот в том, чтобы увидеть себя в предлагаемых обстоятельствах поможет магическое «если бы». Мне нужно было сыграть роль разобидевшейся девушки, разрывающей отношения со своим парнем по причине непринятия меня его матерью. И сыграть убедительно!
Вера: И какое воображаемое «если бы» ты придумала в том момент?
Лида: Моим внутренним монологом был темный, длинный коридор, настолько длинный, что кажется, ему края нет, стук ложкой моего молодого человека над тарелкой с маминым борщом и я, ожидающая отверженно, в тихом коридоре без обеда — меня за стол не пригласили! В итоге роль сыграла я не только во время репетиции, но и на сцене! Меня утвердили, и я блистала!
Вот после этого я поняла, что «Станиславский рулит» и по окончании училища поехала поступать в Харьковскую государственную академию культуры. И у тебя сразу возникнет вопрос: почему? По языковому признаку! То есть можно было читать Ахматову, но поступать исключительно на украинском языке, и мягко скажем, у меня он не идеальный.
Вера: Расскажи про Академию, не разочаровалась?
Лида: Конечно же, разочаровалась! Ведь в Симферополе на «Теории драмы» нас обучали по «Школе Товстоногова», мы изучали Чехова, Питера Брука, Ежи Гротовский.
Вера: Где ты брала деньги на обучение? Где-то подрабатывала?
Лида: Да, у меня удивительный опыт в этом плане! Я в то время работала арт-директором на «Admiral» — устраивала утренники для детей по Гарри Поттеру и сама выступала в роли Минервы Макгонагалл. Представляешь, заходят дети и я в колпаке их приветствую: «Children, welcome to Hogwarts!»
Конечно, я делала хорошо свою работу, и меня позвали работать режиссером ночных шоу «Слобожанские стервы». Это травести- шоу! То есть в 08:00 я в церкви на богослужении свечи ставлю, так как я человек верующий, а вечером в 20:00 над моей головой несётся всё это действие! На это я соглашалась ради заработка, но учёбу я не бросала, я понимала, что это мой единственный билет в жизнь, и мне нужно дойти до конца!
Но было и хорошее! Например, на третьем курсе в студенческом театре я создавала эстрадные спектакли, мне была интересна пластика тела и кодировки. Я увлекалась японским театром, где существует 18 позиций веера!
Вера: В чём уникальность театра?
Лида: Театр для меня — это неповторимый язык, который считывается всеми, людьми разных культур, традиций и вероисповеданий.
Режиссер строит храм из кадров, это и есть предназначение, что-то высокое. Например, когда заканчиваются деньги в моем кошельке, я вспоминаю о «служении в театре». Я живу, чтобы служить, я — художник, моя цель в том, чтобы визуальный язык считывался всеми зрителями, прикасаясь к душам созерцающих всё это.
Вера: Да, но ведь уровень зрителя разный?
Лида: Абсолютно точно, поэтому есть первый и последний уровень кодировки!
Вера: То есть должен присутствовать и первый и последний в кадре?
Лида: Абсолютно!
Вера: Это очень гуманно с твоей стороны!
Лида: Это всё про рейтинги, как британцы говорят: «Обуть туфли своей аудитории!»
Вера: А кто такие для тебя как для режиссера актёр или актриса?
Лида: Для меня сцена или съемочная площадка — это священное место. Актёр или актриса на нём — это моя ответственность, священная ответственность режиссера, я отношусь очень трепетно к этой профессии, берегу своего актера на съемках.
Вера: Что было после Академии и студенческой жизни в Харькове?
Лида: Я переехала сразу же после окончания учёбы в Киев и понеслось! «Таврийские игры», СТБ и вся эта эстрада!
Вера: Скучно не стало после всех твоих исследований, понимания высоких целей и стремлений их достичь?
Лида: Мне действительно быстро это наскучило, эстрада и массовые шоу стали для меня слишком понятны. Вот тогда я приняла решение, что иду на «телек»! В то время было достаточно много предложений для режиссеров театра.
Первое, что я усвоила, работая на TV, так это то, что я ничего не знаю про монтаж! Я начала читать Соколова «10 принципов монтажа» и узнала, что без первых трёх законов зритель теряет географию кадра, что вся картинка без этого «бьёт по глазам» и сразу рождается могучее и Станиславского: «Не верю!»
Вера: Какие у тебя мечты?
Лида: Я бы хотела заброшенный дом на Рейтарской и арт-сквот в нём, основной задачей которого было бы формирование нового культурного языка. Потому что у нас, кроме вышиванок и казаков в культурном пространстве, почти ничего нет. А это ведь айдентика 200- летней давности!
Вера: Кино снять хотела бы?
Лида: К огромному сожалению, кино у нас не может существовать, так как зритель не способен экономически покрыть даже производство ленты…
Мне бы хотелось улететь в Берлин и заниматься творчеством, а не выживанием, ты знаешь ведь, как поддерживают художников на Западе. Вот тогда и можно заниматься искусством, не думая о быте.
Вера: Про любовь поговорим?
Лида: Почему нет? Например, бывает любовь к деньгам, но я служу богу искусства!
Вера: Про секс. Ты сублимируешь свою сексуальную энергию в свое дело?
Лида: Да, у меня или секс, или работа. Может, есть баланс, но я его пока не нашла.
Вера: Ты боишься старости?
Лида: Нет, не боюсь, я буду офигенно стильной старушкой, примерно, как Вивьен Вествуд!
Вера: Тебе нравится современный мир?
Лида: А нам что, нравились 90-е?
Вера: И напоследок, с твоего разрешения, у меня блиц:
Кино или театр?
Лида: Театр плюс видеоряд.
Вера: Комедия или драма?
Лида: Фантастическая реальность.
Вера: Начало или конец?
Лида: Финиш.
Вера: Процесс или результат?
Лида: Однозначно процесс.
Вера: США или Европа?
Лида: Старушка Европа.
Вера: День или ночь?
Лида: Сумерки.
Вера: Водка или скотч?
Лида: Джин.
Вера: Бассейн или море?
Лида: Океан.Вера: Плёнка ли диджитал?
Лида: Я за смешанные техники.
Вера: Hollywood?
Лида: Клише.
Вера: Актёр?
Лида: Андрей Миронов.
Вера: Женщина?
Лида: Мама.
Вера: Мужчина?
Лида: Джеймс Бонд.
Вера: Туфли?
Лида: Сообщают о моём настроении на сегодня.
Вера: Одиночество?
Лида: Вдвоём.
Вера: Искусство?
Лида: Моя жизнь.
Вера: Жизнь?
Лида: Искусство.
Вера: Красное?
Лида: Молоко.
Вера: Федерико Феллини?
Лида: Гений ускользающего.
Вера: Литература?
Лида: Греческая.
Автор статьи: Вера Бланш
