Культовый режиссёр, сценарист, музыкант, фотограф, художник — Дэвид Линч. В его послужном списке есть «Золотая пальмовая ветвь» и приз за режиссуру Каннского кинофестиваля, а также множество других наград мира кинематографа. Одним из его первых прорывных фильмов стал «Человек-слон» 1980 года, получивший семь номинаций на «Оскар». А уже в 1990 году фильм «Дикие сердцем» принёс режиссёру главную награду Каннского кинофестиваля. Но, пожалуй, истинную популярность у публики Дэвид Линч получил именно благодаря своему легендарному сериалу «Твин Пикс», который стартовал в 1990 году, а уже в 1992 году вышел психоделический приквел к сериалу. Также картина режиссёра под названием «Малхолланд Драйв», снятая в 2001 году по итогам 2000-х годов была названа французским журналом «Les Cahiers du cinéma» фильмом десятилетия и стала по-настоящему культовой.
Мы окрашиваем себя в наших воспоминаниях в радужный цвет. Мы представляем себе, как в прошлом ведём себя лучше, принимаем более удачные решения, лучше ладим с людьми и больше положенного ставим себе в заслугу. Мы приукрашиваем себя, как ненормальные, и можем потом двигаться вперёд и продолжать жить. А правдивые воспоминания, скорее всего, просто вогнали бы нас в депрессию.
Нужно быть настоящим монахом. Но я не всегда осознаю это: во мне есть слабости, и они заставляют меня лететь на огонь.
Реальность не сводится лишь к той, что мы способны увидеть из окна. Это внешняя реальность, но есть еще и внутренняя. Кино способно показать и ту, и другую.
Я — гений, а у каждого гения бывают свои странности. Я, например, люблю смотреть на дым крематория.
Если человек любуется на копию картины, разве у него в душе возникают поддельные чувства?
Интернет хорош тем, что сумел собрать огромное количество людей в одном месте. Но он не смог дать им ощущение единства.
Никогда никому не позволяйте влезать своими длинными пальцами в ваш замысел.
Идеи — это вообще лучшее, что может с нами случиться.
Смерть пугает меня тем, что это слишком большая перемена. Но старение мне интересно.
Я не понимаю политику. Не понимаю самой идеи двух сторон. Мне кажется, что хотя бы что-нибудь хорошее, как и что-нибудь плохое, должно быть в каждой из них. И хотя всегда есть середина, на нее как будто не обращают внимания. Наблюдать за этим очень утомительно — такое чувство, что мы не движемся вперед.
Мне хочется, чтобы мои фильмы выходили на экраны, а не самому выходить в свет. Я думаю, не следует слишком интересоваться судьбой своих картин. Это похоже на школьную жизнь ваших детей. Вы должны позволить им решать за себя, не извиняться за них, совать десять баксов, поддерживать при случае, и говорить, чтобы не дружили с вон той девчонкой. Потом отправлять их из дому и заниматься своими делами.
Господи, как же трудно жилось Эйнштейну — кругом столько идиотов.
Единственный писатель, с которым я чувствую родство, — это Кафка. Я в него действительно врубаюсь. Если бы он написал детективный сценарий, я бы охотно снял по нему кино.
Зло существовало всегда, но оно было сбалансировано с добром, когда жизнь текла медленнее. А теперь масс-медиа вывалили на людей столько, что те уже не справляются.
Художник пишет картину, и никто не предъявляет к нему претензий — есть только он и картина. Мне кажется, так должно быть и с режиссерами.
Вот что самое ужасное в современном мире: люди думают, что герои телевизионных новостей умирают без боли и без крови.
Сахар делает меня счастливым и вдохновляет. У меня тяжелая сахарная зависимость. Я называю его «гранулированное счастье».
Цифровое изображение — это будущее, кино — динозавр, причём очень медлительный динозавр.
Когда кончился «Твин Пикс», я почувствовал грусть. Я не мог заставить себя покинуть его мир. Я был влюблен в Лору Палмер и ее противоречия: блестящую на поверхности и умирающую внутри. Я хотел смотреть, как она живет, движется, говорит.
Не думаю, что люди принимают такой простой факт: в жизни нет смысла. Мне кажется, из-за этого людям страшно неуютно.
Я смотрю на мир и повсюду вижу абсурд. Люди непрестанно делают странные вещи, до такой степени странные, что мы умудряемся их не замечать. Поэтому я люблю кофейни — там все на виду.
Нам кажется, что с возрастом мы начинаем понимать закономерности, но в действительности мы только утрачиваем воображение.
Я ловец идей. Этот процесс сродни рыбалке. Желание поймать идею — как наживка на крючке. Если ты терпелив и одержим своей целью, то непременно поймаешь идею, в которую влюбишься.
