Не нужно быть детективом, чтобы утверждать: Бенедикт Камбербэтч закрепил за собой место в ряду самых ярких актёров современности. Потомок династии Плантагенетов, отпрыск известных актёров, окончивший целых две привилегированные школы, сегодня Бенедикта в лицо знает каждый школьник. Но популярность, признание и награды, среди которых орден Британской империи, полученный прямо из рук Елизаветы II, не лишили Камбербэтча умения смеяться над собой и окружающими. «Когда у меня спрашивают: “Вы Шерлок Холмс?”, осторожно отвечаю: “Нет, просто немножко похож”. И стараюсь побыстрее улизнуть — зачем дразнить сумасшедших? Ведь нормальный человек спросил бы: “Вы Бенедикт?”».
«Первая моя роль в школьном спектакле — Титания, королева фей. Учитывая, что я учился в пансионе для мальчиков, можно представить, как на это могли отреагировать одноклассники. К счастью, я играл в регби, и в том что я — нормальный мужчина, ни у кого не было сомнений».
«Когда я родился, у меня не было ни земель, ни титула, ни денег. Не было даже нефтяной вышки».
«Один мой дедушка был командиром подводной лодки, а второй управлял танком во время Второй мировой войны. Мама много играла в театре в 80-х и 90-х, была востребованной и при этом умудрялась вовремя оплачивать счета. И вы еще спрашиваете, почему я стал актером?».
«Самое противное в актерской профессии — никакого режима дня и невозможность нормально поесть».
«Из-за того, что я вырос в высшем обществе и учился в одной из старейших школ мира, мне придётся до конца своих дней играть асексуальных социопатов-интеллектуалов».
«Господь наградил меня странным лицом — чем-то средним между мордой выдры и тем, что люди считают привлекательным».
«Честно говоря, мне жутко не нравится форма и размер моей головы. Смотрю на себя в зеркало — да я же вылитый ленивец Сид из «Ледникового периода». Ничего против мультиков не имею, но для мужчины моего возраста такое сравнение звучит обидно».
«Что заставляет меня делать то, что я делаю? Желание вызвать гордость у родителей. Или чашка крепкого кофе».
«Расскажу, как в детях появляется креативность, на своем примере. Я в школе любил играть на сцене и пародировать всех подряд дурацкими голосами. Учителя меня прекрасно поняли: можно быть или креативным, или деструктивным, одно из двух. Здесь нужно выбирать».
«Самые обаятельные люди — это те, кто замечают обаяние других».
«Самый большой недостаток в характере? Нетерпение и нерешительность. Если говорить о других, то я ненавижу лжецов».
«Я не солдат, не политик и не шпион. Я актер. Я совсем немного умею играть на пианино, совершенно не умею играть на скрипке, не занимаюсь программированием, не рисую, как Ван Гог, и не могу жонглировать в голове галактиками, как это делает Стивен Хокинг. Но я могу все это изобразить на экране».
«Мой первый агент считал, что мне не стоит представляться Камбербэтчем, а потом, после полугода неудач, я разорвал с ним контракт и сменил агента. Новый спросил: “А почему ты никогда не представляешься Камбербэтчем? Это же привлекает к тебе внимание”».
«Меня раньше часто звали Камби, но мне это здорово не нравилось, а потом Роберт Карлайл рассказал мне, что Камби — это название весьма уважаемой уличной банды из Глазго. Тут-то мне и полегчало».
«Что бы ты ни делал, каким бы добродетельным ни был, всегда найдется тот, кто тебя ненавидит».
«Помню, как при нашей первой встрече Мадонна сказала: «Бенедикт — это такое странное имя». А я говорю: “Да, это очень странное имя, Мадонна”».
«Да, я знаю, что обо мне говорят множество бесстыдно приятных вещей, что меня очень смущает. Будьте уверены, они все-таки преувеличены. Но фриков много. Однажды какой-то фанат поселился в доме напротив и вёл твиттер о моей жизни от моего лица. То есть, он подробно описывал абсолютно все, чем я занимался — «Я разделся», «Я подошёл к окну», «Я снова оделся», «Я поел». И это при том, что окна у меня занавешены!».
«Больше всего меня утомляет собственная болтовня».
«Чем дальше ты способен уйти от себя и своих привычек, тем большего ты сможешь достичь. Все самое интересное в мире лежит за пределами зоны твоего личного комфорта».
«К сожалению, актеров всегда больше, чем хороших ролей».
«Современное поколение актеров существует в мире, где талантливый новичок запросто может оказаться в главной роли у Скорсезе. Тебе больше не нужно годами кому-то что-то доказывать и медленно карабкаться вверх, останавливаясь на каждой ступени, — так, как это делали актеры предыдущего поколения: Бен Кингсли, Хелен Миррен или Энтони Хопкинс. Сейчас все иначе: раз — и ты наверху. Но я не уверен, что это хорошо».
«Есть такая распространенная актерская шутка: „Что ты будешь делать, когда съемки закончатся?“ — „Ой, ну если Спилберг не перезвонит, то поеду отдыхать“. Глупо, да?».
«Слава — странная штука. Люди вдруг начинают видеть в тебе то, чего ты сам в себе не видишь, но чаще — то, чего в тебе и вовсе нет».
«Известность в голливудском понимании никогда не была моей целью. Я не стремлюсь к ней, но я ее не избегаю».
«Помню, для съемок в «Третьей звезде» мне пришлось сесть на диету. Ну, не совсем сесть — я всегда был за здоровую пищу. Но здесь все было посерьезнее: никаких перекусов, жирной пищи, алкоголя, сахара и сигарет. Поэтому сразу после окончания съемок я уже находился в ресторане и уплетал жареную свиную грудинку».
«Я способен очень остро чувствовать жизнь, лежа на диване с книгой».
«Мне всегда запрещают рассказывать про сюжет “Шерлока”, “Хоббита”, “Стар Трека”. Это прописано у меня в контракте, и, даже если вы вонзите в меня нож, я все равно ничего не скажу. Но достаточно вам взяться за мою прическу, я тут же упаду на колени и буду молить о пощаде. Просто у меня очень чувствительные волосяные фолликулы».
«Когда у меня спрашивают: “Вы Шерлок Холмс?”, осторожно отвечаю: “Нет, просто немножко похож”. И стараюсь побыстрее улизнуть — зачем дразнить сумасшедших? Ведь нормальный человек спросил бы: “Вы Бенедикт?”».
«Самой лучшей новостью после выхода первого сезона «Шерлока» для меня стало резкое увеличение книжных продаж. Да, я заставил людей вспомнить про сэра Артура Конан Дойла!».
«Я должен срочно научиться говорить „нет“. Раньше я отвечал „да“ на каждое предложение, но я изо всех сил стараюсь измениться».
«Понимаю, что мои роли дезориентируют — на экране я обычно играю всяких там бледных, истощенных интеллектуалов, физически слабых любовников и так далее. Но знайте, что в реальной жизни я — прямая противоположность этим ролям».
«После каждого фильма у меня становится на несколько шрамов больше».
«Полагаю, что моя сила — в мозгах, а не мышцах. Но меня это не смущает. Выглядеть умным очень легко. Куда сложнее умно играть. Но, из-за того что я вырос в высшем обществе и учился в одной из старейших школ мира, мне придется до конца своих дней играть асексуальных социопатов-интеллектуалов».
«Чем больше отдаляешься от собственного «я», тем интереснее становится жить. Поиски гармонии меня не интересуют. Постоянно выходить из своей зоны комфорта — вот в чем я вижу смысл».
«Жизнь была бы совсем другой, если бы люди всегда спрашивали других: “Вы не возражаете, если я…”».
«Одно из самых ярких воспоминаний детства — это когда меня в возрасте шести лет укусила пчела в греческой лавке. Как сейчас помню: я разрыдался, а какая-то сердобольная продавщица стянула с меня штаны и обтерла луком мою задницу место укуса».
«Тут у меня в бокале с вином какая-то мошка плавает. Омерзительно? Возможно. Но я рад, что она мерла счастливой».
«Я помню, когда только завел Твиттер, то очень его боялся, со всеми этими безостановочными обновлениями, ретвитами. К тому же он определяет, где ты сейчас находишься, — вот я и ожидал, что возле моего дома с минуты на минуту окажется какой-нибудь вертолет».
«Вечные поиски счастья — самый простой путь к разочарованию».
«Я счастлив жить в Лондоне. Ты выходишь утром из дома, и перед тобой лежит все — музеи, галереи, театры. В Америке все иначе. Если ты актер и живешь в Лос-Анджелесе, ты проводишь все свое время у бассейна, читая сценарии и иногда снимаясь в пилотах, которые потом годами ждут своей участи. Люди там даже на велосипедах не катаются».
«У меня совсем немного увлечений: верховая езда, подводное плавание и мотоциклы».
«Я обожаю быструю езду на мотоцикле, именно поэтому встречаю ту самую старуху-смерть с косой довольно часто. Особенно в Лондоне, там она мне попадается на каждом углу».
«Мои отношения со временем — просто катастрофа! Фраза, которую я произношу чаще всего: “Извините, я опаздываю”».
«Самая большая редкость в современном мире — это мистика. Разве не так? Попробуйте, не вспоминая фильмы Дэвида Линча, назвать какую-нибудь большую и серьезную тайну, коснувшуюся вас. То-то же».
«Хорошая музыка эффективнее всего высвобождает в твоей голове место для вдохновения».
«Я заметил странную штуку: как только я прихожу в паб с какой-нибудь девушкой, меня тут же начинают фотографировать».
«Сексуальна та женщина, которая знает, что ей не нужны дорогие шмотки, чтобы быть привлекательной. Сексуальна та женщина, с которой интересно говорить. Но есть еще кое-что: чувство юмора тоже очень сексуально».
«Я стараюсь не заводить новых друзей. Только старые помнят меня таким, каким я был до всего этого».
«Разве я могу что-то советовать — в особенности, целому поколению? Живите чуть менее обычной жизнью, чуваки. Вот, собственно, и все».
